04 Мая 2009 [12:23] - Day.Az
Интервью Day.Az с азербайджанской поэтессой Нигяр Гасанзаде, которая 29 апреля сего года была включена в список 10 зарубежных поэтов, чьи авторские чтения стихов навсегда войдут в бессмертные архивы Британской Библиотеки.
- Когда Вы начали писать?
- Очень рано. Звучит банально, но «играла» рифмами с пяти-шести лет. Мне нравилось звучание рифмованной речи, потому порою без устали утомляла своих родителей несуразными словосочетаниями, которые приносили самой странное удовольствие. Конечно же, сама семья сыграла во всей моей истории немаловажную роль; мама почти «религиозным» чтением на ночь, бабушка народными сказками, поговорками и, наконец, своей роковой тогда «шуткой» в мой адрес: «Кажется, внучка станет поэтом».
- Помимо поэзии, чувствовали ли Вы в себе предрасположенность, склонность к иному виду занятий?
- Я рисовала. Все свои неуклюжие детские попытки стихосложения я в обязательном порядке оформляла рисунками. Впоследствии эта слабость перешла в серьезное увлечение живописью, правда, художником я не стала, но было время, когда после уроков бегала в мастерские художников и пыталась работать, следя за мастерами. Мне даже удалось продать тогда за неплохие деньги несколько своих работ - это были первые заработанные мною деньги, чем я ужасно гордилась. Попытка перевестись с факультета филологии русского языка на факультет живописи не увенчалась успехом, причина - сегодня мне яснее ясного, и живопись осталась в моей жизни обычным увлечением, которое не претендует на внимание, и уж тем более, на профессионализм.
А своему следующему увлечению я, наверное, обязана своей не взрослеющей, беззаботной порою улыбке. Насколько я себя помню, я всегда любила танцевать, и делала это каждый раз, когда выпадала возможность. В детстве, ни один вечер в кругу друзей моей семьи не проходил без моего «выступления», покойная бабушка, мне собственноручно сшила для этого «дела» национальный костюм, чтобы я отплясывала народные танцы.
Позже я просто начала заниматься танцами, делала это очень неответственно. Меняла курсы, пока, наконец, не остановилась на «Фламенко» - это произошло уже в Лондоне. Многие годы ежегодно ездила в испанский город Гранада, оставалась в известной школе танца Кармен де Лакуэвас, где проходила мастер классы. Несмотря на то, что я никогда не строила танцевальную карьеру, я всегда была и остаюсь счастлива в танце. Для меня это - поэзия человеческого движения. Это мои капризы, мои шалости. А детские мечты о бессмертии в стихах и надежда на право однажды в своей жизни называться поэтом привели меня к себе самой – к слову, за что я безгранично благодарна судьбе.
Я, наверное, слишком часто представляла себе свои книги, вот и наколдовала.
- Вы напоминаете мне Муслима Магомаева, который, помимо своего призвания, еще и рисовал. И рисовал он изумительно, также не считал себя профессионалом, хотя и брал уроки у самого Никоса Сафронова…
- Мне очень больно, что не успела познакомиться с этим великим человеком. Есть люди, которые ходят с тобой по одной планете, и которым тебе непременно хочется пожать руку в благодарность за то, что они есть, за то, что они несут в себе божественные семена настоящего таланта. Человек талантливый, человек высокоодаренный, человек высокоинтеллектуальный заслуживает особого внимания к своей персоне. Талант – это благословление свыше, за которое не только сам несущий, но и все окружающие его, любящие, ненавидящие, заботящиеся о нем - несут ответственность перед Вселенной. Очень жаль, что не представилась возможность познакомиться с господином Магомаевым, жаль, что несмотря на просьбы представить меня этому удивительному человеку, никто из общих «доброжелателей» не откликнулся.
- Когда Вы переехали в Лондон, и с чем был связан Ваш отъезд из Баку?
- Я замечательно жила и работала в Баку. После издания первой книги я кардинально поменяла свою жизнь. Решилась на очередную революцию в жизни – посвятить себя литературе. Уехала на время из страны, дабы надышаться новым. Расписывать детали не буду, простите, чрезмерное красноречие наверняка утомит как Вас, так и саму рассказчицу.
Сначала было желание, затем голод новизны, запаха, вкуса, ощущений… чувствовала, что должна уехать, никого не хотела видеть, ни с кем встречаться. Кажется, что-то искала, вот и пустилась на поиски …
Один знакомый, подшутил, сказав, что если хочется одиночества, то мне «прямая дорога в монастырь». Он пошутил, а я по этой самой дороге, тихонечко через Париж и - в самую келью католического монастыря со своими книжками, тетрадками … при этом заявив главной сестре монастыря, что я не христианка и родилась в мусульманской стране, и завела меня к ним судьба исключительно из любопытства и собственного каприза.
Когда я сказала, что - поэт, она почему-то оставила свои расспросы и разрешила остаться в монастыре на несколько недель. Вопросов больше не было. Я осталась там на долгие две недели. После Парижа был Лондон, встреча со своим нынешним переводчиком, добрым другом Ричардом Маккейном, работа над переводом моей книги, затем личные обстоятельства, и, наконец, уже свое выстроенное своими стараниями лондонское житие-бытие, которому я пока предана. После издания в Лондоне книги, стала выступать со своими стихами перед литературной «тусовкой» Англии, в дальнейшем Европы.
Вот и вся история, вернее, почти вся…
А в Баку мою первую книгу поддержал председатель Союза писателей Азербайджана Анар, за что ему очень благодарна. Он поддержал меня тогда, когда еще толком никто обо мне не слышал.
Сегодня условия для жизни и работы иные. Возможно, мне удался некий эксперимент. Не хочу звучать слишком дерзко, но это действительно некий эксперимент - попробовать донести поэзию с помощью голоса, музыки, света, порою грамотно выстроенной драматургии до нечитающего зрителя и этим, возможно, приобщить его к слову, помочь ему прочувствовать тонкую магию и власть поэзии. Мне захотелось визуально показать содержание. Помочь поэзии сегодня выйти из своего зажатого временем и вкусами состояния. И я стала читать на театральных сценах…
Если в зале после моего чтения у кого-то появится новое желание, новое настроение, невинная попытка написать хотя бы строчку самому или перелистать сборник стихов, я могу с уверенностью сказать, что «игра стоит свеч».
Каждый человек несет в себе определенную миссию. Позвольте сравнить нас с пчелами, с этим поистине уникальным организмом - где одни собирают пыльцу, другие кормят и оплодотворяют - с человечеством происходит то же самое. У каждого из нас воя уникальная роль. И если мне не удастся исполнить свою, зовите меня обычным неудачником, потерянным для себя самой, для Бога, для жизни. Не вижу смысла существования личности, которая, разглядев свое место в этой жизни, не сумела на этом месте усесться… Говорят, что если ты не знаешь, что такое грех, то он тебе прощается… Значит самопознание может стать орудием самоубийства, если им неправильно пользоваться. Я всего лишь стараюсь «не подвести» себя сегодня, а о завтрашнем дне говорить смогу только завтра…
- Вы как-то упоминали, что пускаете деньги на благотворительность. Считаете ли Вы, что поэтическая душа больше склонна к проявлениям благотворительности и милосердия ввиду своего особого миропонимания, нежели чем душа другого человека – не-поэта?
- Нет. Душа она или есть или ее нет! Не хочу обобщать души поэтов, я всего лишь пытаюсь познать свою, но в то, что между поэтами существует параллельная связь - верю. Понятно, что у всех у нас разные жизни, разные судьбы, но когда читаешь настоящие стихи, тебя прокалывает насквозь невидимая родственная энергия, и ты осознаешь, насколько реальна между вами связь.
Поймите меня правильно, я верю, что настоящая поэзия – это волшебство. А посвящать себя поэзии – это святое безумство, тем более, в наше время. На поэзии не заработаешь. Я не знаю из современников никого, кому бы удавалось зарабатывать на собственных стихах больших денег. Не считаю, что это правильно, но таких не знаю. Я не приверженец формулы, в которой художник должен голодать, но на сегодняшний день поэзия – это не самый доходный жанр в литературе. Любителей поэзии не становится больше, это однозначно. Поэтические сборники – это не сегодняшние бестселлеры. А на Ваш вопрос насколько склонны души поэтов к добру – я не отвечу - не знаю.
Кстати, не люблю слово «благотворительность». И мною исключительно движет желание хоть чем-то помочь тем, кому нужна моя помощь. Это даже не столько желание, сколько потребность делиться. Обычный эгоизм, если хотите…
Я не собираю колоссальных сумм на своих вечерах, совсем немного, но это то, чем могу поделиться. Если я могла бы делать больше, то говорю вам искренне, что делала бы это с большим удовольствием. Нельзя чувствовать себя по настоящему счастливым человеком, удовлетворенным жизнью, если рядом стоящий ведет жалкое существование. Богатство – это не порок, это испытание человека Всевышним, из которого не каждый выходит достойно. Богатство - это огромный подарок, которым нужно уметь радоваться и приносить радость другим. Богатый человек – это человек, владеющий реальной властью, и если обладать при этом интеллектом и духовностью, можно многое успеть за свою короткую жизнь. Сегодня очень много людей, обладающих силой помочь культуре, искусству, политике: «Присоединяйтесь, Господа, присоединяйтесь»!
- Вы что-то планируете вообще? Что можете сказать о творческих планах? Вопрос, может быть, несколько банален, но и все-таки…
- Год назад я закончила писать суфическую сказку для взрослых под названием «Немой сказочник и белая птица Нара» на русском языке. На арабский язык ее уже перевели, сейчас идет работа над переводами на английский и испанский языки. Этой сказкой я жила, пока писала. Сегодня – это ребенок, который ждет, чтобы его одели. Она кричит - хочет показаться. Сегодня ищем издателей. Сказка прекрасно иллюстрирована молодым талантливым художником – азербайджанкой, проживающей в Лондоне - Кабирой Алиевой. Думаю, что следующий год посвящу именно ей. Постараюсь найти достойных издателей этой работы в России, в Азербайджане прежде всего, а затем в Европе и на Ближнем Востоке.
Доброжелателям и заинтересованным лицам буду рада.
- Что Вам больше всего помогает писать – плохое настроение или хорошее?
- Смешно, но плохое. У Мандельштама есть на эту тему … Я не смогу точно процитировать, но суть сводится к тому, что стихи появляются в момент серьезных переживаний. Многие говорят, что у меня минорная поэзия. Это не говорит о пессимизме. В моменты душевного благополучия человек, на мой взгляд, настолько опьянен покоем, что пытается задержать это состояние в себе полным подчинением времени и месту… Возможно, не хочется отвлекаться от эйфории навестившего тебя счастья, вот и весь секрет. Кто знает?
У поэта должен быть некий пустой внутренний угол, куда запрещен доступ всем окружающим его - это пространство для внутреннего движения. И когда я не в лучшем состоянии духа, мне есть где «прогуляться», кому и как помолиться…
Слово на бумаге - моя молитва. А молитвы рано или поздно - всегда услышаны…
Роман М.Агаев
Комментариев нет:
Отправить комментарий